“Путь к Великой Победе: СССР в войне глазами западных современников: документы и материалы”

В 2015 году вышел в свет сборник “Путь к Великой Победе: СССР в войне глазами западных современников: документы и материалы”, подготовленный профессорами МГИМО МИД РФ В.О. Печатновым, М.М. Наринским и доцентом МГИМО И.Э. Магадеевым. В нём опубликован огромный массив документов ранее недоступных отечественным читателям и исследователям. Источниковую базу сборника составили архивы Ф. Рузвельта и У Черчилля, военных штабов США и Великобритании, Госдепартамента и Форин офис, а также разведывательных сообществ западных держав из фондов Национального архива Великобритании и Национального управления архивов и документации США, отдела рукописей Библиотеки Конгресса, Библиотеки Ф. Рузвельта в Гайд-парке (Нью-Йорк) и Библиотеки Г. Трумэна в Индепенденс (Миссури). Кроме того, в сборник вошли документы из Национального и Дипломатического архивов Франции.
К сожалению, тираж книги составил всего 500 экземпляров. В качестве источника цитат из сборника использована обзорная статья кандидата исторических наук, доцента кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России А. Ю. Сидорова:
Сидоров А.Ю. Западные союзники об СССР: Восприятие, суждения, оценки (1941 – 1945 годы). // Новая и новейшая история. – 2017. – №3. С. 152-168.
Впрочем, хватит предисловий, предоставим слово документам.

Это сообщение отредактировал Американист - 25.06.2017 - 11:46

1941

«В преддверии войны, — отмечал военный атташе США в Москве, — время, необходимое Германии для победы над Красной Армией, оценивалось в пределах от 3 недель до 4 месяцев».
16 июня 1941 г. его предшественник в этой должности пренебрежительно замечал: «Трудно представить, чтобы в малограмотной и технически отсталой стране могла бы возникнуть дееспособная Красная Армия».
23 июня 1941 г. военный министр США Г. Стимсон докладывал Рузвельту, что «Германия будет полностью занята вопросом нанесения поражения России в период, который составит минимум один и максимум три месяца».
«Существует вероятность, — замечает А. Иден в письме Черчиллю 8 июля 1941 г., — что через месяц русские всё ещё будут продолжать сражаться».
5 сентября 1941 г. кабинет министров предупреждает Черчилля: «Налицо зловещие признаки того, что Россия разваливается». В тот же день армейская разведка США называет потерю Ленинграда, Киева и Одессы «неизбежной», подчеркивая, что «Россия находится в критическом положении... На неё работают лишь её людские ресурсы и погода».
Американский военный атташе в Лондоне 9 октября 1941 г. констатировал: «Если в итоге ценой невероятных усилий и благодаря какому-то чуду русские армии смогут избежать полного разгрома, это станет эпосом, который будет жить на страницах истории многие века».
Осенью 1941 г. советский посол в Лондоне И.М. Майский писал И.В. Сталину: «Британское правительство продолжает отклонять идею второго фронта на Западе. Почему? Конечно, в поведении британского правительства сказывается вековая традиция вести войны чужими руками, но основное здесь всё-таки не это. Основное — это страх перед германской военной машиной. И должен откровенно сказать, что страх британского правительства небезоснователен».

Это сообщение отредактировал Американист - 25.06.2017 - 11:07

1942

«Битва с Россией перестала быть “блицкригом” и стала тяжёлым сражением, в котором русские не уступают нацистам, — подчёркивалось в докладе Военного министерства США. — Воля русских, как военных, так и гражданских, к сопротивлению неколебима».
«Непревзойдённую стойкость населения» отмечало и американское посольство в СССР. «Суровые зимние условия, несомненно, помогли русским, но в то же время ударили по ним почти столь же тяжело, как и по агрессору, — сообщало оно в Вашингтон. . Боевой дух советской армии, судя по всему, превосходен: любовь к русской земле и ненависть к врагу, похоже, оказались важнее прочих соображений».
«Русские не были необразованными или невежественными, как считали многие, — докладывал в феврале 1942 г. глава британской военной миссии в СССР генерал Ф.Н. Мэйсон-Макфарлейн. — Более того, русские, очевидно, узнали намного больше о ведении войны в условиях зимы в ходе войны с финнами, чем обычно считалось».
В своём меморандуме «Загадка советских военных успехов» британский маршал Дж.Т. Бабингтон констатировал, что разгадать её в рамках традиционного англо-саксонского менталитета не удаётся. «Любой адекватный подход к пониманию взлётов и падения в ходе войны в России, — писал он, — должен исходить из абсолютно нетрадиционных, неанглийских и объективных предпосылок... Ситуацию в России нельзя полностью понять с обычной “британской” точки зрения. Об одном можно сказать точно. Советская машина “работает”, и не просто работает, а делает это в условиях, которые западному наблюдателю с западным опытом и предубеждениями могут показаться “невозможными”».
Американский генерал Д. Коннэли в своем отчете о поездке в СССР замечает: «Русские достигли удивительных успехов в деле пробуждения в каждом человеке стремления работать на общее благо».
Схожие мнения высказывались и англичанами. «Складывается впечатление, — писал в Лондон в октябре 1942 г. А. Керр, — что бесстрашие и чувство самопожертвования естественным образом присутствуют в каждом русском человеке, и я склонен думать, что русскому рабочему требуется лишь небольшое внешнее воздействие». «Пока мы не будем готовы сами вступить в бой, — заключал посол, — многое или, пожалуй, всё будет зависеть от духа русского народа. И дух этот до сих пор был непревзойдённым».
«Советы не смогут победить немцев с помощью наступательной стратегии, — докладывал военный атташе США в Москве, — ... Мало что указывает и на возможность краха советского сопротивления; в конце 1942 года и Германия, и Советский Союз будут крайне ослаблены».
Американское посольство в СССР сомневалось, что «русские смогут удержать Кавказ, если его захват станет целью Германии».
УСС в разгар Сталинградской битвы отказывало Красной Армии в способности переломить её ход. «С июня [1942 г.] Советский Союз стал слабее, чем в прошлом году, — утверждалось в его докладе “Ситуация на русском фронте”. — Трудно ожидать, что русские смогут использовать зимний позиционный тупик и организовать контрнаступление, как в прошлом декабре. Кроме того, немцы намного лучше подготовлены к зимней кампании, чем в прошлом году. Русские не смогут организовать масштабные военные действия следующей весной».
«До тех пор, пока союзники не развернут крупное наступление в 1942 году, — докладывал 13 мая 1942 г. военный атташе США в Каире, — сохраняется возможность того, что Сталин заключит сепаратный мир».
«Если потери будут большими, поддержка из-за рубежа — недостаточной, а нападение Японии покажется неминуемым, то возможно заключение сепаратного мира с Германией, по которому к последней может отойти территория к западу от Волги», — прогнозировала 1 апреля 1942 г. армейская разведка США.
В декабре 1942 г. Форин офис предполагал, что сепаратный мир возможен, «если у Сталина сформируется убеждение в том, что. он не может ожидать от США и Великобритании реального сотрудничества на основе равенства и честности. Это дало бы ему возможность вести игру после войны с позиции сильного, но одинокого игрока».
Меморандум Дж. Маршалла Рузвельту (март 1942 г.) и меморандум Рузвельта от 6 мая 1942 г. подтверждают, что США всерьёз рассматривали возможность высадки во Франции осенью 1942 г. «Если крах России представляется неминуемым и потребуются отчаянные действия, можно начать наступление, невзирая на жертвы, — докладывал Дж. Маршалл президенту, предлагая предпринять «чрезвычайное наступление. в районе 15 сентября 1942 г.»
Высадку в Северной Африке военное командование США пренебрежительно именовало «булавочным уколом», который «даже в случае её успеха, вряд ли приведёт к переброске с русского фронта хотя бы одного немецкого солдата, танка или самолёта».
В свою очередь, О. Сарджент, третий человек в иерархии британского МИД, высказывал озабоченность тем, что войска союзников не смогут «появиться в Европе своевременно», и тогда «мир — по крайней мере, на европейском континенте — был бы установлен только благодаря Советскому Союзу, который бы действовал в одиночку и не был контролируем».
Архивные документы показывают ключевую роль Черчилля в затягивании открытия второго фронта. Оценивая положение СССР даже в драматические осенние месяцы 1942 г. как «вовсе не отчаянное», он полагал, что высадка союзников во Франции «зависит не от провала России, но от её успеха и, как следствие, явной деморализации немцев на западе».

Это сообщение отредактировал Американист - 25.06.2017 - 11:53

1943

«Мы не должны недооценивать колоссальных экономических достижений России, — говорил в сентябре 1943 г. Рузвельт архиепископу Нью-Йорка, кардиналу Ф. Спеллману. — Их финансы в здоровом состоянии. Русское производство так велико, что американская помощь, за исключением грузовиков, почти незаметна».
«Очень скоро. мы планируем начать крупномасштабную операцию ОВЕРЛОРД, — писал Черчилль Рузвельту в октябре 1943 г. — Среди этих войск не будет ни единого русского солдата. С другой стороны, вся наша судьба зависит от них».
В свою очередь, американские военные весьма реалистично оценивали соотношение «второго» и «первого» фронтов. «Когда бы союзники не открыли на континенте второй фронт, он будет явно второстепенным по отношению к русскому фронту, который останется главным, — отмечалось в меморандуме генерал-майора Дж. Бёрнса «Положение России» (август 1943 г.). — Без России в войне страны «оси» не могут быть побеждены в Европе, и положение Объединённых Наций останется крайне шатким».
«Их [русских] позиция заключается в том, чтобы избегать какого-либо вмешательства во внутренние политические дела других государств, — докладывал Дж. Дэвис Рузвельту в мае 1943 г. — Это. обусловлено политикой добрососедства с окружающим миром, принципом которой является “живи и дай жить другим».
Посол США в Москве У Стэндли был более осторожен: по его мнению, «Советское правительство все еще не определило свою послевоенную политическую линию» и стремится «с характерным для него реализмом подготовиться к любому сценарию развития событий».
Его преемник А. Гарриман в телеграмме госсекретарю К. Хэллу (апрель 1944 г.) отмечал, что «установление коммунистических режимов в Европе не является текущей целью Советского Союза, хотя обеспечение условий для полноценного выражения политических позиций коммунистических партий является, по всей видимости, чётко сформулированной задачей».
«Всё указывает на то, что режим отказался от теории мировой революции и что коммунистические партии и организации за рубежом рассматриваются им сейчас исключительно как инструменты, которые (где это целесообразно) могут быть использованы для обеспечения своих интересов, по мере их прояснения, — докладывал А. Керр в Форин офис в августе 1944 г. — Это будут интересы России как государства уже далеко не революционного типа».
Черчилль в беседе с И.М. Майским 9 февраля 1943 г. заявил: «Я говорил президенту [Рузвельту]: Сталин — реалист».
В сентябре 1943 г. Рузвельт в беседе с кардиналом Ф. Спеллманом говорил, что «он легче сможет придти к взаимопониманию со Сталиным, чем Черчилль. Черчилль слишком идеалистичен, он же реалист. Таков и Сталин. Тем самым понимание между ними на реалистичной основе вполне возможно». «Будучи реалистами, руководители Советской России уважают реализм и в других, — подчёркивал А. Керр, — Они ни в коем случае не придерживаются догматического подхода к проблемам, с которыми сталкиваются».

Это сообщение отредактировал Американист - 25.06.2017 - 11:44

1944

Черчилль в ноябре 1944 г. в частном разговоре с французом Ш. Корбеном заметил, что, по его мнению, «русские на данный момент, по всей видимости, действительно расположены уважать независимость и суверенитет балканских стран при условии, само собой разумеется, что во главе них не будут стоять правительства антисоветской направленности. Представляется, что “советизация” или “русификация” Юго-Восточной Европы не являются целью политики Москвы».
В 1944 г. о «глубоких изменениях в Советской России» публично заговорил Черчилль. «Троцкистская форма коммунизма полностью исчезла, — заявил он, выступая в Палате общин 24 мая 1944 г.— ... Религиозная сторона русской жизни переживает прекрасное второе рождение. Дисциплина и корректность русских армий не имеют себе равных».
Вернувшись в октябре 1944 г. из Москвы, премьер с удовлетворением констатировал: «Переговоры проходили в атмосфере подлинной дружбы. По всем вопросам русские ведут себя как абсолютно лояльные союзники».
Президент США выражал надежду на то, что «русский режим на 40% станет капиталистическим, а капиталисты сохранят лишь 60% от своей системы, и тем самым взаимопонимание будет возможно».
В порыве откровенности он однажды даже сказал А. Гарриману, что его «не очень тревожит, будут ли пограничные с СССР страны советизированы или нет».
Настрой Рузвельта разделяло его окружение (Дж. Дэвис, Г. Гопкинс, У. Леги). Отмечая «недавнее феноменальное развитие до сих пор скрытой экономической и военной мощи России... феномен, который ещё не достиг своего максимума». У Леги в письме К. Хэллу в мае 1944 г. делал вывод: «С точки зрения национальной и всемирной безопасности наша основополагающая политика в послевоенном урегулировании должна стремиться к поддержанию солидарности трёх великих держав».
«За всю короткую историю СССР не было ничего, чтобы могло бы дать основание считать, что русские вынашивают планы агрессии в отношении своих соседей или мечтают о завоевании Европы или всего мира, — писал Идену в мае 1944 г. британский представитель при ФКНО А. Дафф-Купер. — Энтузиазм коммунистического “крестового похода”, по-видимому, поутих. Война причинила русским огромные страдания, и развитие собственной империи создаст широкие возможности для применения энергии русского народа на многие годы. Имеются веские основания надеяться, что страх перед Россией окажется иллюзорным».
Сам А. Иден в меморандуме «Советская политика в Европе» от 9 августа 1944 г. высказывал убеждение, что основанием послевоенной политики Лондона «должен быть англо-советский союз, направленный на предотвращение повторения немецкой агрессии».
Британский Объединённый разведкомитет также исходил из того, что «Россия, по крайней мере, попробует проводить политику сотрудничества с Британской империей и Соединёнными Штатами. Она сочтёт естественным, что мировые дела будут вершиться в основном этими тремя державами, и будет взирать на любую организацию безопасности как форму великого союза, посредством которого этот триумвират сможет решать споры меньших стран».
По мнению Форин офиса (доклад от 29 апреля 1944 г.), «Россия посвятит много лет колоссальной задаче послевоенного восстановления и дальнейшего развития своих территорий. Во внешних сношениях всё будет как прежде (по крайней мере, после победы Сталина над Троцким) — стремление к безопасности в отношении любой державы или комбинации держав, которая может угрожать России. Она в особенности будет бояться восстановления Германии».
В меморандуме Штаба армии США от 13 мая 1944 г. СССР назывался «непредсказуемым» и «случайным» союзником и подчёркивалось, что «презумпция о том, что для поддержания мира надо умиротворять СССР, в корне неверна».
В августе 1944 г. британский Штаб послевоенного планирования, где заседали, в основном, военные, подготовил проекты двух концептуальных документов, которые открыто рассматривали СССР как будущего врага номер один и предлагали создать «западноевропейскую группировку государств, . которая должна включать часть Германии, если не всю её».
«Германия станет ключом к безопасности наших островов в будущем, — говорилось в этих проектах, — . может прийти время, когда нам придётся опираться на её поддержку против враждебного Советского Союза. Расчленение Германии будет в долгосрочном плане нашим стратегическим преимуществом, если нам потребуется немецкая помощь против враждебного Союза Советских Социалистических Республик. . Весьма маловероятно, чтобы подобную помощь нам предоставила бы единая Германия, но мы можем надеяться, что включим части расчленённой Германии в северо-западную европейскую группировку, тем самым усилив и углубив нашу оборону. По крайней мере, расчленение уменьшит вероятность, что вся Германия попадёт в советскую орбиту и объединится с Советским Союзом против нас».
МИД Великобритании подверг эти проекты критике, выдвинув против них весомые аргументы. А. Иден указывал, что в случае образования в Европе блока, враждебного СССР, «его остриём. может быть только возрождённая Германия».
В таком случае, отмечал британский «русист», дипломат Дж. Уилсон, «русские предпримут то же самое в Восточной Европе. Эти два военных блока будут, скорее, представлять собой угрозу миру, а не гарантию его безопасности. Позиция, которую занимает Форин офис, состоит в том, что если военные будут строить планы на основе таких рассуждений, то они сделают неизбежной ту самую опасность, которой хотят избежать. ... В любом случае, англо-советский договор является одной из основ всей нашей внешней политики, и невозможно одновременно прикладывать все усилия, дабы этот договор работал, и в то же время основывать наши военные планы, исходя из допущения, что следующая война будет вестись против стороны, с которой мы этот договор заключили».
В телеграмме Г. Гопкинсу (сентябрь 1944 г.) посол США в Москве А. Гарриман высказывал: «Наша задача заключается в том, чтобы укрепить влияние тех из окружения Сталина, кто хочет играть по нашим правилам и показать Сталину, что советы людей, призывающих к занятию жёсткой позиции, приводят к проблемам».

Это сообщение отредактировал Американист - 25.06.2017 - 11:57

1945

О. Кокс в меморандуме Г. Гопкинсу от 14 мая 1945 г. подчёркивал: «Дружественные отношения между США и СССР фундаментально необходимы, чтобы обеспечить всеобщий мир и безопасность на протяжении жизни нескольких последующих поколений». Он полагал, что «существует очень мало непосредственных конфликтов национальных интересов США и СССР (если таковые вообще есть)», и выражал опасение, что «Великобритания и Китай, возможно, будут стремиться (причём нередко неосознанно) к тому, чтобы столкнуть США и СССР».
Британский посол А. Керр, порой проявлявший в своих депешах открытую враждебность к СССР, констатировал в марте 1945 г., что советская политика «по-прежнему остаётся политикой ограниченных целей, ни одна из которых не наносит непосредственного урона важнейшим британским интересам».
УСС в докладе от 2 апреля 1945 г. утверждало: «Если Россия станет на путь экспансии — либо ввиду недоверия к другим державам, либо ради самой экспансии — у США не будет иного выбора, кроме как принять все необходимые контрмеры в ожидании ещё одной мировой войны. Мы не можем медлить с принятием ряда таких мер до тех пор, пока русская политика обнаружит себя полностью». Доклад квалифицировал СССР как «огромную угрозу» для США, «если [он] преуспеет в объединении ресурсов Европы и Азии под своим контролем».
Весной 1945 г. даже ранее лояльный в отношении СССР Форин офис охладел к идее разграничения британских и советских интересов и влияния в Восточной Европе. «Было бы легче заключить выгодную сделку с Советским правительством, если бы мы были готовы признать их исключительные интересы в определённых странах, — отмечалось в меморандуме, подготовленном О. Сарджентом. Но принятие этого курса немыслимо. .В глазах мира это покажется циничным предательством небольших наций, чьи интересы мы присягнули защищать. Для нас самих это означало бы отказ от наших прав как великой державы заниматься делами всей Европы, а не только тех её частей, которые представляют для нас особенный интерес».
«С внезапным, почти неожиданным прорывом на Западе, когда германские армии стали разваливаться., ситуация в корне изменилась. Союзники встречают их [русских] в Германии на равных, — с удовлетворением подчёркивалось в меморандуме Форин офиса от 2 апреля 1945 г.— .Мы пытались расположить к себе Сталина, когда мы были слабы. Не настал ли момент честно поговорить с Советским правительством, показать ему наше возмущение, сформулировать, на что, по нашему мнению, мы имеем право? Цель нашего разговора начистоту будет двойной: а) режим в отношении Германии и Австрии и b) создание санитарного кордона».
Новый президент США Г. Трумэн на совещании в Белом доме 20 апреля 1945 г. безапелляционно заявил: «Поскольку они [русские] нуждаются в нас больше чем мы в них, ... в важных вопросах мы должны получить 85% того, что хотим».
«Для нас большая удача, что Трумэн укрепляет свои позиции на данный момент и может повести за собой общественное мнение, — писал 14 мая 1945 г. премьер-министр Южно-Африканского Союза Я. Смэтс Черчиллю. — Надо незамедлительно дать понять России, перед лицом чего она стоит. Это надо сделать до того, как она твёрдо встанет на путь политики, которая может означать её крах, и которая приведёт к тому, что Сталин последует судьбе Гитлера».
12 мая 1945 г. британский премьер в письме Трумэну использовал выражение «железный занавес», который «опустился на их [русских] фронт. Мы не знаем, что происходит за ним».
В январе 1945 г. временный поверенный США в Москве Дж. Кеннан писал: «Те цели, что есть у них [русских], не вдохновлены какой-либо заботой о сохранении западных ценностей, как духовных, так и материальных. Они с подозрением относятся к любому источнику единства или моральной целостности в Европе. Чтобы не допустить существования такого единства, они будут готовы причинить народам Европы любые несчастья и зло. С точки зрения России, её безопасность — это отсутствие цельности, равновесия и гармонии в остальной Европе».
Черчилль болезненно воспринимал «масштабное продвижение Москвы в сердце Европы», называя его «одним из самых печальных событий в мировой истории».
А. Иден: в июле 1945 г. он соглашался с Черчиллем, что «российская политика — это политика экспансии» и жаловался на то, что «по абсолютно любому поводу Россия пытается заполучить всё, что она только может. Русские с каждым днём становятся всё более бесцеремонными».
.«Русские были потрясены и напуганы, столкнувшись с новым оружием, против которого они сейчас бессильны, при этом находясь в потенциально враждебном окружении, — писал 30 сентября 1945 г. Трумэну «ялтинец» Дж. Дэвис... Только что Советский Союз выставили перед всем миром как государство, которому нельзя доверять секреты, даже будучи его союзниками». Указав, что «русские способствовали её созданию тем, что сковали основные силы врага на фронте, дав нам возможность спокойно работать над новыми видами оружия», Дж. Дэвис подверг острой критике курс на противостояние с Москвой. «Сейчас, если мы твёрдо решили, будь то воевать или готовиться к войне с русскими, мы можем не беспокоиться о том, что они о нас думают, — писал он. — Но если мы, согласуясь со здравым смыслом и соображениями нашей безопасности, намерены использовать все возможности для сохранения мира, то наша линия поведения является неправильной».
«Они [правители России] ощущали себя непобедимыми; всё складывалось как нельзя лучше. Но внезапно эта их самоуверенность растаяла в дыму атомных бомбардировок, ... открывшим советским лидерам глаза на то, о чём они напрочь забыли в упоении собственной победой: на громадное техническое превосходство Запада», — с ликованием докладывал в Лондон Временный поверенный в СССР Ф.К. Робертс.

Это сообщение отредактировал Американист - 25.06.2017 - 12:02

ТС, я не могу читать текст, в котором постоянно появляется символ "¬".
Копируй внимательнее.

Исправил.

Букв много, но суть известна давно, союзнички на западе были готовы в любой момент слить Советы, как только им это станет выгодно. На судьбу же людей в России им как было раньше, так и сейчас - глубоко нас... все равно.

Это не много. Сам сборник почти тысячу страниц.

Вот как раз после выхода таких сборников мне очень сильно хочется ограбить ГПИБ. Причем в лучших традициях гангстерских фильмов. Потому как купить - не купишь, а почитать очень хочется.
Ну будем надеяться что кто-то все-таки отсканит и выложит.

Не ты такой один. За такое сокровище я бы деньги отдал не задумываясь.

Хех... "деньги"...
500 экз., тут без грабежа никак! Так что набираем "друзей Оушена" среди знакомых историков и идем грабить ГПИБ!

третьим возьмете?

Прямая недооценка возможностей СССР и некомпетентность разведсообществ Запада,причем включая страны Оси.

Время,климат, расстояния и мотивация.

Президент как бы опровергает ключевую роль лен-лиза в победе СССР,о которой тут периодически свистят.

Гарриман и Рузвельт были достаточно умными и прозорливыми людьми в по отношению к своим последователям.

Безусловно интересный материал для историков.
Т.Американисту спасибо!